К началу 1940-х годов в Рыбинске были перестроены или целиком разрушены более десяти
православных храмов: Крестовоздвиженский храм с колокольней, Никольский собор на
Волжской набережной, Покровский храм за Черемухой, Софийский собор и Спасский храм
в Софийском монастыре, Введенский храм в районе нынешнего перекрестка улиц Плеханова
и Кирова, храм Александра Невского на углу нынешней улицы Свободы, Троицкий храм
в Васильевском и Петропавловский в Петровском (на левом берегу Волги), Введенский храм
в Казанском приходе, Всехсвятский храм, Тихоновский за рекой Черемухой, Благовещенский,
превращенный в цех моторостроительного завода… Масштаб разорения впечатляет.
И создает тот контекст, в котором пришла весть о начале Великой Отечественной войны.
В Спасо-Преображенском соборе богослужения были прекращены после соответствующего решения горсовета еще в 1929 году. К началу сороковых годов разобрали Никольский храм, находившийся по соседству. Реальная угроза полного разрушения собора возникла после того, как в мае 1938 года в смету работ Волгостроя НКВД СССР, осуществлявшего возведение Рыбинского
гидроузла, были внесены поправки о строительстве моста через Волгу в Рыбинске. Линия моста выходила прямо на собор, так что, казалось, главный храм Рыбинска обречен. Уже весной 1941 года начались земляные работы по подготовке котлованов для мостовых опор. Осенью 1941-го начавшиеся работы приостановили, объекты законсервировали, а в соборе разместили общежитие завода дорожных машин. «Для проживания рабочих были приспособлены даже чердачные помещения, а на фасадах появились проемы дополнительных окон. На месте треугольных фронтонов колонных портиков были устроены прогулочные балконы». В древнем Казанском храме, обезглавленном, лишенном даже барабанов на кровле, с 1934 года был размещен городской архив.
Казанская церковь города Рыбинска в 1960е гг.
Находившаяся в Казанском приходе каменная Введенская церковь до 1937 года была действующей, сюда после закрытия Спасо-Преображенского собора в 1929 году перешла соборная община. Богослужения были многолюдными — Введенская церковь (Введенский собор — как часто называли горожане этот храм) сохраняла верность Патриарху Тихону, в отличие от обновленческих приходов. Но в 1937 году храм был закрыт, общине отдали правый придел Вознесенского храма на Георгиевском кладбище. Введенскую же церковь передали Ярстройтресту под гараж и столярную мастерскую. По факту же в годы войны здесь раз- мещалось зернохранилище — храм сдавали в аренду мельзаводу №11. В конце 1950-х храм перестроили, превратив его в трехэтажный жилой дом, который и сегодня стоит по соседству с возрожденным Казанским храмом.
В интерьере Казанской церкви. 1930е гг.
Что касается Вознесенского храма, то именно он оставался в годы войны единственным в Рыбинске действующим храмом. У него была непростая история — в 1937 года он был оплотом обновленцев, здесь пребывала кафедра обновленческого епископа. Последователи тихоновского направления занимали лишь один придел — правый, освященный ныне во имя мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Однако теснота не мешала православному люду собираться здесь в дни праздников так, что народ заполнял территорию прихода и стоял на улице, хотя в то же самое время у обновленцев на службах приделы пустовали. Вера была сильна. Устные рассказы самых немолодых прихожан храма Вознесения сохранили свидетельство о том, что рыбинцы в подавляющем большинстве своем не участвовали в службах обновленцев.
Даже когда в левом приделе храма разместилась квартира новоявленного служителя обновленческого культа, и ему был отдан главный престол храма, прихожане стояли
на службе в сохранившем верность патриарху правом приделе, а когда там не хватало места, то предпочитали быть на крыльце или у стен придела.
Ересь обновленчества угасла в годы Великой Отечественной войны, когда с новой силой в стенах храма зазвучала молитва о спасении. В довоенные годы в Вознесенском храме служили священники Л.Ф. Розов, А.П. Орлов. В послевоенном Рыбинске, когда в округе не осталось других действующих церквей, церковь Вознесения одна долгие годы хранила неугасимую лампаду православной веры. В военные и первые послевоенные годы настоятелями Вознесенского храма и благочинными Рыбинского округа были протоиереи Алексей Голосов, Александр Ораевский, Валентин Стратилатов, Леонид Третьяков, Иустин Бордар.
Протоиерей Николай Иванович Воскресенский (1879-1949) в начале ХХ века служил в Санкт-Петербурге — в храме святого Николая Чудотворца Мариинского дворца, в соборе Преображения Господня всей гвардии (храме Преображенского полка). Последним местом служения о. Николая в северной столице был Вознесенский собор на улице Майорова, который был снесен в 1936 году. О. Николай и весь причт собора были арестованы. В 1943 году он был освобожден из заключения. Рукоположен во священники патриархом Алексием I (Симанским) и направлен в Углич, в Троицкую церковь, что на Дивной горе, а затем в храм Димитрия Солунского. В мае 1945 года о. Николая перевели на службу в Ярославль, а осенью того же года назначили настоятелем рыбинского храма Вознесения Господня, где он служил до самой кончины.
Вместе с о. Николаем здесь служил о. Валентин Стратилатов. Диаконом при о. Николае был Владимир Николаевич Невский, который позднее, уже после смерти настоятеля, был рукоположен во священники и продолжал служить в рыбинском храме. Священник, митрофорный протоиерей Валентин Стратилатов (1875-1951), выпускник Ярославской духовной семинарии, до революции был законоучителем в Мариинской женской гимназии Рыбинска. В 20-е годы был настоятелем Казанского храма. Пережил два ареста. Первый – по делу об изъятии церковных ценностей, процесс по которому проходил в Рыбинске летом 1922 года. Во второй раз – в 1927 году – отец Валентин был арестован по делу епископа Романовского Вениамина и сослан в Казахстан на 10 лет. После окончания срока долго жил в Вологде, и лишь в 1948 году получил разрешение вернуться в Рыбинск, где жил у дочери. Был настоятелем Вознесенско-Георгиевского прихода до смерти в 1951 году. Похоронен у алтаря храма.
До сей поры прихожане старшего поколения помнят священника Иустина Бордара, в те же годы служившего в клире Вознесенского храма, и ухаживают за его могилой на Всехсвятском кладбище.
Толгское подворье. Фото 1919 года.
Среди церквей Рыбинского района, ближайших к Рыбинску, оставалась открытой Покровская церковь села Покров. Сохранились сведения о том, что прихожане этого храма совершали значительные денежные отчисления на нужды фронта. Так, в 1942 году они перечислили 3790 рублей, в 1943 - 17980 рублей, в 1944 — 9100, а в 1945 — 26785 рублей (в общей сложности — 57655 рублей). Ежедневным был тарелочный сбор на нужды красноармейцев, а позднее и в первые послевоенные годы проводили сбор для помощи семьям погибших воинов и детей-сирот.
В годы войны в целях светомаскировки Покровский храм был выкрашен в черный цвет и в таком виде стоял и в первые послевоенные годы. В прошении правящему архиерею настоятель храма писал: «…В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война и внешний враг вторгся в пределы нашей родины, то от гражданских властей было получено распоряжение сделать затемнение окон и наружных стен церкви, чтобы не видно было побелки. Вследствие этого пришлось стены церковного здания снаружи выкрасить разведенной сажей. Теперь, когда война окончилась и затемнение не требуется, Покровская община просит Вашего благословения и разрешения произвести побелку наружных стен церковного здания и коло- кольни, т.к. они имеют безобразный вид». Как вспоминают старожилы, стены пришлось белить и красить не один год — поскольку последствия «светомаскировки» выступали из-под свежей краски.
После войны государство продолжало относиться к духовенству и верующим как к чужеродным «элементам» в своем стане. Документально подтвержден тот факт, что священник Покровского храма села Покров Пётр Козлов, признанный в 1942 году инвалидом 2-й группы в связи с тем, что был болен туберкулезом легких и кардиосклерозом, уже после войны обратился в райторг для получения продовольственных карточек. В архиве храма по сей день хранится ответ: «С 1 октября 1946 года установлен лимит карточек на хлеб, который позволяет обеспечить ими работающих специалистов села, а для снабжения вашего контингента карточек нет».
Память о войне и Великой Победе в Покровском приходе по сей день хранит особая посеребренная риза на храмовой иконе Покрова Пресвятой Богородицы в местном ряду иконостаса. Эта риза была заказана весной 1945 года.
Действующим был и храм в Борзово, приделы которого были освящены в честь Воскресения Христова (верхний) и Смоленской иконы Божией Матери (нижний). До сих пор старожилы помнят его настоятеля протоиерея Иоанна Орлова, вся жизнь которого прошла здесь. Церковь эту не закрывали ни во времена революции, ни в трудные 20–30-е годы. Священника не раз подвергали аресту, увозили в город, держали в следственном изоляторе, иногда и подолгу, но он всегда возвращался. Когда его большой дом отобрали под клуб, он жил в пристроенной зимовке. Жена умерла рано, детей не было, но супруги взяли на воспитание сироту, дали ей свою фамилию, вы- растили как дочь, выучили на акушерку. Звали ее Мария Ивановна Орлова. В Великую Отечественную войну она была на фронте, а после, когда отца Иоанна уже не было на свете, она осталась жить во Пскове. Двери храма в Борзово были открыты для всех, кому было очень тяжело. Отец Иоанн был душой Борзова. Все похоронки почтальон вручал ему, а уж священник сам находил слова утешения для родственников погибших. К нему шли в любое время суток, каждый со своей нуждой. Люди уважали, любили, ценили своего батюшку, почти в каждом доме рядом с иконами висела его фотография. Умер он в мае 1945 года от воспаления лёгких, всего несколько дней не дожив до дня Победы. Похоронен у алтаря храма, рядом с женой.
В 1942 году временно были открыты в Рыбинском районе Казанский храм в Ивановском (что рядом с Глебовым), а также храм святого благоверного князя Александра Невского в селе Макарово. Правда, священник из макаровского храма в 1943 году был призван на фронт, и храм этот вновь был закрыт. Однако закрытые храмы не означали, что перестала звучать на нашей земле молитва. В начале 1940-х в Рыбинске находились прославленный ныне в лике святых новомучеников Российских священномученик Сергий Мечёв, его духовные дети — священники Борис Холчев и Феодор Семененко, еженедельно и по великим праздникам тайно совершавшие в своих домах Литургию. Здесь, в Рыбинске, в доме академика А.А. Ухтомского до войны жила известная старица Ксения Красавина. А сколько имён подвижников православной веры и молитвенников остаются неизвестными? Но мы, глядя на эти события из второго десятилетия 21-го века, знаем, что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк: 1, 37).
Анна Романова.
"Рыбная слобода", №1(22), 2020 г.